Оглядываясь на пройденный путь, руководство IBM считает, что это как раз то, что корпорации удается лучше всего: «постоянно делать ставку на крупные прорывные технологии, которые изменят будущее компьютерных вычислений».

Приложение

И меткие тоже мажут

«Я думаю, мировой рынок компьютеров вряд ли превысит пять штук». Удивительно, но этот приговор вынесен в 1943 году никем иным, как Томасом Уотсоном-старшим. Впрочем, он знал, о чем говорил. Первые электронные вычислительные машины были огромны, необычайно прожорливы (в смысле потребления электроэнергии) и капризны – после решения конкретной задачи их приходилось вручную переключать на решение следующей. И все же «попадание в молоко» одного из лучших прогностических «снайперов» эпохи по-своему показательно: от ошибок не застрахованы даже самые проницательные.

Кто кого учит

Сегодня может показаться забавной информация о том, что одной из главных сенсаций брюссельской Всемирной ярмарки 1958 года была новинка от IBM – первый жесткий магнитный диск RAMAC. А забавно то, что посетители на десяти языках экзаменовали «железяку» по истории – не подозревая, что сами присутствуют при одном из ее драматичных поворотов.

Компьютерный десант за «железный занавес»

В 1979 году президент Джеймс Картер назначил экс-главу IBM… послом в Советском Союзе. На этом посту Томас Уотсон-младший проработал три года и, наверное, дорого бы отдал за то, чтобы разузнать, что же такого наработали в компьютерной отрасли его советские коллеги. А они, начиная с 1960-х, следовали господствующим тогда установкам свыше – «не изобретать велосипед», старательно копируя те же «забугорные» IBM 360/370 (у нас это называлось ЕС – «Единой серией»). Хотя более ранние советские разработки 1950-х – серия БЭСМ («Большая электронно-счетная машина») – были вполне достойным продуктом для своего времени даже по мировым меркам.